You Are Here: Home » Художники » Поль Гоген. Маркизские острова.

Поль Гоген. Маркизские острова.

Поль Гоген. Маркизские острова.

Поль Гоген


Эпизоды из жизни:
Маркизские острова


Поль Гоген в домашнем электронном музее
(100 электронных альбомов великих художников,
включая импрессионистов)


Поль Гоген: коллекция


Постеры картин Поля Гогена


Поль Гоген в музеях


Поль Гоген: литература


Поль Гоген: биография


Эпизоды из жизни: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19


«Здоровье мое из рук вон плохо», — писал Гоген в августе 1900 года. Он заказал Монфреду «маленькую гомеопатическую аптечку» против сыпи, астмы, а также сифилиса. Но гомеопатия помогла ему не больше, чем другие способы лечения.


Во второй половине декабря Гоген мог наконец устроиться в больницу — Гюстав Фейе выслал ему тысячу двести франков за две купленные им картины. Гоген пролежал в больнице несколько недель — до февраля 1901 года. Он вышел оттуда «если не вылечившись, то по крайней мере подлечившись».


Но несмотря на то, что Гоген чувствовал себя лучше, он не брался за кисти. Вот уже полтора года он не писал картин. В глубине души это его тревожило. Само собой, болезнь мешала ему работать, но в ней ли одной крылась причина его бездействия? Мимоходом, в нескольких словах, он в конце концов признался Монфреду, что его воображение «начинает остывать» на Таити.


Не было бы ничего удивительного, если бы причиной этому была «преждевременная старость», на которую жаловался Гоген. Враг, гложущий червь смерти, гнездился в нем самом. И хотя художник об этом умалчивал — на такие темы люди не любят рассуждать даже наедине с собой — он, вероятно, с мучительной горечью наблюдал, как слабеет,оскудевает его творческий дар.


Как некоторые пытаются подстегнуть вянущую мужскую силу с помощью искусственных возбудителей, так и он искал способов раздуть гаснущее пламя творчества. Таитянский рай стал теперь в его глазах землей, лишившейся своего очарования, отравленной присутствием ненавистных ему «чиновников». Гоген считал, что возродиться он может только в тех краях, где варварство сохранилось почти нетронутым и где никто не будет знать о его неудачах. Еще со времени первого приезда в Океанию он мечтал о Маркизских островах. В апреле он объявил Монфреду, что намерен продать свою землю и дом в Пунаауиа, «ликвидировать все, по возможности без особого убытка», чтобы перебраться на эти острова, «почти что еще людоедские». Гоген надеялся, что перед смертью обретет там «последнюю вспышку энтузиазма, которая омолодит его воображение и увенчает его творчество».


Гоген решил обосноваться на самом большом острове архипелага — Хива-Оа, или Доминика. На Таити он оставил Пахуру. Маорийка отказалась ехать с ним. Она заявила, что не намерена жить с «дикарями»…


Название Хива-Оа на туземном языке означает «Длинный гребень». Остров был образован вулканом с тройным кратером, склоны которого за долгие века постепенно источила эрозия. Мрачные уступы, отвесные кручи нависли над узкими ущельями, поросшими буйной растительностью. При выходе из одного такого ущелья, в трехстах метрах от берега, и стояли немногочисленные дома деревни Атуона, куда Гоген приехал в сентябре.


Как только Гоген прибыл на остров, он явился в жандармерию, чтобы получить там сведения, которые помогли бы ему при устройстве. Его принял сержант Шарпийе, с которым Гоген встречался в больнице в Папеэте и в Пунаауиа. Шарпийе не скрыл от Гогена, что, если он намерен купить участок земли и построить жилье, ему придется обратиться в католическую миссию и заручиться поддержкой ее главы — апостолического наместника на Маркизах, епископа Мартена. И в самом деле, миссии принадлежала большая часть земли в Атуона. Гоген и глазом не моргнул: он весьма кстати припомнил, что на Таити выступал в печати против протестантов. Чтобы понравиться монсеньору Мартену, он даже готов был исправно ходить к обедне вместе с милейшим сержантом Шарпийе. И чтобы, не теряя времени,завязать добрые отношения с епархиальным начальством, он тотчас отправился в католическую миссию за учебником туземного языка.


По воскресеньям художник и жандарм вместе шли в церковь. У них были там свои постоянные места. Гоген задыхался в церкви — туземные женщины питали пристрастие к дешевым духам, мускусу и пачулям, которые покупали в фактории Коммерческого общества или в магазине американца Варни. В глазах Гогена это был единственный недостаток местных жителей — от остального он был в восторге. «Уверяю вас, что в смысле живописи это изумительно. А модели — чудо!» — вскоре написал он Монфреду.


Он с восхищением любовался стройными женщинами с золотистой кожей и огромными глазами, могучего сложения мужчинами, украшенными татуировкой, некоторые из них еще помнили отменное лакомство — человечье мясо («Ах, как вкусно!» — кротко приговаривали они). Долго остававшиеся в стороне от цивилизации, жители Маркизских островов не приспособились к нравам европейцев, к их запретам. Хотя людоедство исчезало уже почти повсеместно, древние варварские обычаи сохранялись. В каждом деревне девушку, еще не достигшую половой зрелости, в определенный день отдавали всему мужскому населению деревни. И чем многочисленней были эти однодневные любовники, превратившие ее в женщину, тем больше чести это ей приносило. Торговля алкогольными напитками была запрещена на Маркизах, но туземцы гнали самогон из кокосовых орехов и апельсинов и распивали его сообща. А потом, раздевшись догола, танцевали, пели и в пьяном виде спаривались без разбору. Попытки европейцев бороться с этими обычаями приводили иногда к комическим результатам. В церковных школах, например, туземцев заставляли учить наизусть сентенции вроде: «Ты болен, потому что пьешь сок кокосового ореха»

Страниц: 1 2 3 4 5

Scroll to top